ОРСКИЙ ПИЗДАКЛУБ ПАДОНКАФФ И ПАХУИСТОФФ

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ В ФИЛОСОФИИ ПЬЯНСТВА

1. Вступление. Введение в философию пьянства

Если бы французский философ Жак Деррида узнал о попытке написать философию пьянства, то, наверняка, его бы это обрадовало, т.к. кроме того, что он - знаменитый на весь мир мыслитель, певец деструкции, он еще и директор Института по ФОРМИРОВАНИЮ НОВЫХ ФИЛОСОФСКИХ ОБЪЕКТОВ. Мои студенты, которые с большим трудом вникают в старые философские объекты, всегда весело смеются, когда я называю им рабочую должность французского философа.
Но если и остались темы, которые ждут своей философской работы, так это феномен российского пьянства, обладающий таким своеобразием, какое трудно отрицать. Речь идет не о масштабах, т.к. в данном случае количество ничего не объясняет. Напротив, должно существовать нечто, объясняющее как количество, так и особого рода значимость этого деяния для моего Отечества, для всех моих родных, близких и знакомых.
Но прежде чем попробовать разобраться с самим феноменом, следует сказать несколько слов о том, чего не может быть в философии любого предмета. В ней не может быть никакого практического решения проблемы. Когда-то скандально и печально знаменитый Оскар Уайльд, эпатируя публику, крикнул, что искусство абсолютно бесполезно. С философией, как и с искусством, ничего нельзя сделать (изготовить лекарство или технику), но может быть что-то происходит с нами, когда мы ею занимаемся?
Что нужно самой философии? Ей нужно немного - смыслы. Но смыслы для любого уровня существования, какие я обнаружил, обнаружу и буду обнаруживать в себе и во вне себя. "А иначе зачем на земле этой грешной живу?"
Если философия не позитивизм, а просто философия, то в ней не может быть набора протокольных предложений, подобранных строго фактично и строго логично, а в конце - рецепт по изготовлению человеческих смыслов. Очень жаль, но так не бывает. Бывает некое мыслительное рассуждение, удерживаясь в котором, мы одновременно удерживаемся в человеческом состоянии. Самая большая трагедия человека состоит в том, что он не может жить естественно. В природе не бывает человека, в природе бывают животные, растения, минералы. Человек же - не в природе, а в некоем пространстве, которое он одновременно творит и пребывает в нем. Не слишком ли мы далеко ушли от нашего (нашего с вами) пьянства? Нет не слишком, недаром же такой у нас эпиграф. В самых лучших традициях великой отечественной философии мы непременно должны обратиться к историческим судьбам России и ее истокам. И там, в этих судьбах и этих истоках найти начало искомого нами смысла пьянства. (Прошу прощения, если звучит это не очень приятно - "смыслы пьянства").

2. Исторические судьбы и истоки нашего пьянства. Язычество

Для того, чтобы человеческое пространство сотворялось, человек должен совершать немыслимый подвиг, который М.~Мамардашвили уподобил подвигу барона Мюнхгаузена, а именно - самому себя вытащить за волосы из болота. Естественно не заданное человеческое пространство должно все время создаваться, а человек все время создавать его и удерживаться в нем. Для такого творчества НЕОБХОДИМО НЕВОЗМОЖНОЕ - выйти из самого себя и посмотреть на самого себя со стороны, оставаясь при этом самим собой. Это невозможное событие, но человек должен его делать в силу своей сущности. И он делает это всегда, в своей истории, в самых различных формах, многообразие которых и составляет красоту человеческого бытия. (Красота, как известно, в разнообразии, поэтому в мире всего так много - и птиц, и зверей, и трав, и земель, и людей, и всего прочего). Можно объяснить, зачем человеку необходимо такое невозможное состояние. Для свободы своей, в которой он впервые и становится самим собой. Свобода же требует знания не только ближайшего, но и всего дальнего, и всего космического. Должна быть такая точка, такая высокая гора, с которой человек видит самого себя со всех сторон и вместе с собой весь свой мир. Тогда он может жить в нем свободно, тогда он его знает.
Язычество, или по другому - человеческая древность, нашло свою точку, свою высокую гору, которая обреталась в языческих мистериях. Тело полностью освобождало само себя для того, чтобы узнать себя и открыть для души путь к свободному состоянию. Освобождение тела достигалось всеми известными и сейчас способами - это танцы, водные процедуры, принятие различных напитков, освобождающие тело от всевозможных несвобод обычного существования. Понятно, что такие напитки считаются даром богов, и наши славные предки не были обделены ни в малейшей степени:
Из "Велесовой книги"
"Также расскажем о том, как Квасура получил от богов тайну - как приготавливать сурицу (сурица - священный напиток, подобный иранской хоме и индийской соме. Имя его происходит от индоевропейского слова "сурья" - солнце. В Ригведах бог Сома (он же одновременно и напиток) выступает в качестве жениха Сурьи, в данном случае дочери Солнца. Этот миф можно интерпретировать и как символическое описание процесса приготовления священного напитка при помощи Хмеля-Хомы-Сомы и меда, который оставляют на солнце, чтобы он забродил. Также в состав сурицы входило коровье молоко. Прим. "Мифы древних славян", Саратов: Надежда, 1993. С.301). И она - есть утоление жажды, которое мы имели. И мы должны на Радогоще около богов радоваться и плясать; и венки подбрасывать к небу, и петь, славу богам творя.
Квасура был мужем сильным и от богов вразумляемым. И тут Ладо, придя к нему, повелела вылить мед в воду и осуривать его на солнце. И вот Солнце-Сурья сотворило то, что он забродил и превратился в сурицу. И мы пьем ее во славу божью.
И было это в века докиевские, и муж тот был во сто крат весьма выделен (богами) и передал он (тайну) отцу Богумиру (Благомиру), и тот получил поучение от Сварожича, как творить квасуру, называемую сурыней. И это (мы вспоминаем) на нашем Радогоще.
И вот когда наступают дни Освеня, мы оканчиваем жатву и радуемся этому. И если иной не удержит своего естества в этот раз и скажет безумное - то это от Чернобога. А другой получит радость - и это от Белобога". (Мифы древних славян. С.258).
Не хотелось бы портить такой хороший древний текст своими комментариями, скажем только, что подобные гимны божественным напиткам и благодарение богам за этот дар необходимо существуют у каждого народа. Напиток освобождал тело, которое узнавало о себе в таком состоянии много интересного. И прежде всего - о своей красоте, силе, а значит - огромной ценности, помогающей обрести гармонию со всеми остальными не-человеческими (божественными и природными) телами.
Древняя языческая цивилизация была действительно высокой цивилизацией. Но она кончилась, причем греческая и римская античность - изжили сами себя, а славянское язычество было насильственно запрещено тогда, когда оно еще не поняло себя до последнего конца, тогда, когда оно давало понимание и видение мира и не познало о том страшном, что таилось в его собственной глубине как всякого язычества. Поэтому может быть до сих славянское язычество и не смогло принять справедливость очистительного огня, которым его выжигало пришедшее вместе с князьями христианство.
Г. Честертон пишет: "Можно сказать, что древние были слишком естественны. Греки - великие первооткрыватели - исходили из очень простой и на первый взгляд очевидной вещи: если человек пойдет прямо по большой дороге разума и природы, ничего плохого случиться не может, тем более если человек этот так разумен и прекрасен, как древний грек... Мудрейшие люди в мире пожелали жить согласно природе и почти сразу занялись на редкость противоестественным делом. Почему-то любовь к солнцу и здоровье естественных людей привели прежде всего к поразительно природному извращению, заражавшему всех как мор... Тот, кто поклонится здоровью, не останется здоровым. Если человек идет прямо, его дорога крива. Человек изогнут, как лук; христианство открыло людям, как выправить эту кривизну и попасть в цель...
Не надо путать все это с праведными обличениями порочной античности. Древний мир был не столько порочен, сколько способен понять, что становится все порочнее, или, во всяком случае, логически на порочность обречен. У магии природы не было будущего, ее можно было углубить только в черную магию. Для нее не было будущего; в прошлом она была невинна лишь по молодости. Можно сказать, что она была невинна потому, что была поверхностна. Язычники оказались умней язычества, потому они и обратились. Тысячи древних были и мудры, и добродетельны, и доблестны, но груз народных сказок, носивших название религии, прибивал их к земле. Я пишу о реакции на зло и повторю: оно было повсюду. В самом полном и буквальном смысле слова, имя ему - Пан". (Честертон Г.К. Вечный человек. М.: Политиздат, 1991. С.24).
Для нас еще раз важно повторить, что греческие и римские язычники поняли это сами, из глубины самих себя. Славянское язычество должно было сделать то же самое, но, наверное, по историческому времени гораздо позже. Однако, спасительная аскеза христианства бичом ударила по светлому, еще радостному языческому восприятию природы. И культ тела в самом своем рождении был обращен в свою противоположность - отсутствие всякой ценности телесности у только еще складывающегося национального духа.
Языческое питье божественных напитков было обращено в грех пьянства. Язычество не было изжито само, поэтому оно остается существовать в самых скрытых, самых извращенных своих формах. И самое страшное - это национальный архетип не жалеть себя, не любить себя. А тот, кто не жалеет и не любит себя, тот не будет любить и других. Языческая радость принятия освобождающего божественного напитка превратилась в пьянство до одурения, в пьянство, не знающее меры. Не знающее меры как раз потому, что тело, не зная о своей ценности, не жалеет само себя, разрушая себя и личность, существующую через него. Когда же нигилизм убивает и ценность человеческого духа, тогда счет идет не на десятки жизней или сотни, а на миллионы и сотни миллионов. Когда в своем фантастическом романе "Бесы" Ф.М. Достоевский устами безумного революционера называет цену будущего золотого века человечества - 100 миллионов, то цифра эта должна была потрясти своей фантастичной величиной. Но сказка действительно стала былью. А разрушение своего собственного нелюбимого тела делает этот счет равным бесконечности.
Конечно, телесная аскеза христианства, абсолютно отказавшая телу в истинности существования, также не была полным человеческим существованием. Человеческий дух есть содержание человеческого же тела. И европейский Ренессанс восстановил вновь гармонию телесности и духовности, когда античный живой космос и живой человек соединились с Логосом христианства.
Исторические судьбы России таковы, что и такого Возрождения здесь не было, как бы мы ни пытались его разыскать. Патриарх Никон, желая влить новые силы в омертвляющийся бестелесностью дух, также обращается к великой Греции. Но бывшая, уже разрушенная греческая Византия - это не античность Платона, Аристотеля и Плотина. История сделала еще один шаг, но это вновь была полная культурная и социальная неизвестность, которую европействующие умники никак не могли "понять". Правда, был среди них один, которого называют первым русским философом, - Петр Яковлевич Чаадаев. Может быть один из немногих физически ощущавший рабство в самом воздухе своей страны, в самом хлебе, который он ел.
Рабство духа - вот то, что постоянно возвращает нас к языческой форме существования через освобождение того единственного, что у нас остается - нашего тела. Человек пьет не потому, что хочет заглушить в себе свое существование, а потому, что хочет продолжить его. Для того, чтобы человеческое существование было, требуется ПОНИМАНИЕ, которое не дано нам от рождения, но которое осуществляем мы сами. Понимание - это страдание, поэтому человеческое существование наполняется различными символическими способами переживать состояния страдания, и не из-за мазохизма или инстинкта саморазрушения, а из НЕОБХОДИМОСТИ ПОНИМАТЬ. Искусство, философия, право, наука, религиозное сознание - все это позволяет человеку переживать символическую смерть нечеловечески-звериного в себе и возрождаться к человечески-человеческому. Или иначе страдание происходит в физически-материально-вещественном виде - болезни, несчастья свои или близких людей, своей страны, своего народа.
Наше пьянство - не к смерти, а к жизни. Только здесь сходство с освобождением от бремени жизни не является совпадением-тождеством с этим освобождением. Черная магия пьянства страшна прежде всего своей неизбывной обычностью. "Несчастные дети больных родителей" - сколько поколений могут сказать о себе так? Боюсь, что слишком много.

3. Эрос или Танатос?

Известный исследователь человеческого сознания в самых его необычных ситуациях - Станислав Гроф полностью подтверждает психоаналитическую теорию о связи алкоголизма и наркомании с депрессией и суицидом (стремлением к самоубийству). Фундаментальной характеристикой алкоголиков и наркоманов в их неутолимой жажде принимать токсические препараты он видит желание вновь пережить блаженное изначальное единство ребенка и матери во внутриутробной жизни ребенка. Для Грофа это изначальное единство человека и мира, ребенка и матери остается затем в человеке как переживание божественного измерения. Чрезмерная привязанность к алкоголю или наркотикам определяется Грофом как растянутая во времени, медленная форма самоубийства.
Для таких людей характерно то же психологическое состояние, что и при ненасильственном суициде. (Т.е. суициде, совершаемом при помощи принятия транквилизаторов, снотворного или вскрывания вен в теплой ванне в отличие от суицида, где люди бросаются из окна, под поезд, вешаются и т.д.). Гроф доказывает, что люди, склонные к одному виду самоубийства, никогда не будут совершать его в других формах. Алкоголики и наркоманы подавляют различные болезненные эмоции и ощущения, приходя в состояние безразличия к настоящим и будущим проблемам. Но после терапевтических сеансов Грофа они осознавали, что стремились вовсе не к наркотической интоксикации, а к трансценденции (выходу из своего персонального сознания и переживания его как особого сознания). Эта подмена, говорит Гроф, основана на некотором поверхностном сходстве в действии алкоголя и наркотиков и переживании космического единства.
"Однако от сходства еще далеко до тождественности, и существуют некоторые фундаментальные различия между трансцендентными состояниями и интоксикацией. В то время как алкоголь и наркотики притупляют ощущения, путают сознание, мешают умственной деятельности и вызывают эмоциональную анестезию, для трансцендентных состояний характерны мощное усиление сенсорного восприятия, безмятежность, ясность мышления, обилие философских и духовных прозрений и необычайное богатство эмоций.
Таким образом, вместо состояния космического сознания во всей полноте и вместе со всеми сущностными характеристиками наркотики создают его жалкую карикатуру. Тем не менее, для страдающих людей, отчаянно ищущих помощи и неспособных к проницательному различению, подобного сходства оказывается достаточно, и они соблазняются к систематическому злоупотреблению этими средствами. Повторное введение вызывает физиологическое привыкание и разрушает употребляющего их физически, физиологически и социально". (С. Гроф. За пределами мозга. 2-е изд. М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1993. С.297-298).
З. Фрейд называл основные человеческие инстинкты, создающие человека - инстинктом жизни - Эросом и инстинктом смерти - Танатосом. Так как природа этих инстинктов - физиология тела, то мы ничего не можем с ними поделать. Инстинкт смерти - Танатос, не менее силен в человеке, чем инстинкт жизни - Эрос. Кажется само собой разумеется, что пьянство - из разряда тех человеческих действий, которые диктуются инстинктом смерти. Разве не разрушает алкоголик жизнь свою, и может быть, самое главное - жизнь своих близких? Но страшный парадокс пьянства, его неумолимая притягательная сила заключается в том, что будучи смертью для других, для самого пьющего пить - означает жить. Выше мы разобрали исторические культурные истоки отношения к пьянящему напитку как особого рода жизненной силе, жизненной эссенции, дару богов, позволяющему человеку свободно и гармонично жить в мире телесности, в мире природы. Но свидетельство Грофа о связи алкоголизма именно с НЕНАСИЛЬСТВЕННЫМ суицидом говорит о том, что здесь речь идет об особого рода попытке выйти за пределы самого себя, с тем чтобы решить свои собственные проблемы.
Действительно, проблема решается тогда, когда она видна со всех сторон. Поэтому решение ее - вне ее самой. Сущностные человеческие проблемы решаются, когда человек как бы выходит за пределы самого себя, но при этом он остается все тем же самим собой. Такое событие в философии, как мы уже говорили, называется трансцендированием. Не пугайтесь, пожалуйста, такого сложного слова. Известный анекдот о Гегеле рассказывает о том, как однажды французы попросили его прочитать лекции по своей философии. "Но только кратко и по-французски", - потребовали они. "Кратко не могу, - ответил Гегель, а тем более по-французски". Трансцендирование по-русски - это ...трансцендирование. И никак по-другому это не назовешь. Пьянство - это извращенное трансцендирование, в котором вместо бытия человек обращается к смерти. Это страшная сказка о музыканте, попавшем на богатую свадьбу, но если помазать глаза кислым молоком, то увидишь, что сидишь в мерзком аду и играешь для чертей и ведьм, тешишь и ублажаешь их своей игрой. Эрос пьянства, обаяние которого знает каждый из нас, - это адская музыка тела, оживляюще-убивающая себя для ада. И это не тот ад, который будет после. Это тот ад, который есть теперь и сейчас. Недаром один мой студент сказал, что Иеронимус Босх - величайший реалист, он просто срисовывал с натуры лица для своих картин. И в каждую картину он обязательно врисовывал самого себя. Босх понял все до последней капли.

Сегодняшняя Россия занимает первое место в мире по потреблению спирта и спиртосодержащей продукции. Полтора десятка лет «дикого капитализма» привели к тому, что среднедушевое потребление алкоголя, постоянно увеличиваясь, достигло 14 литров в год. При этом, по оценке Всемирной организации здравоохранения, даже если этот показатель равен 8 литрам, ситуацию в обществе уже можно считать опасной.

Только по официальным данным в стране почти 2,5 млн хронических алкоголиков. А сколько пьяниц оказались вне поля зрения статистики, да и как их вообще можно учитывать? По мнению экспертов, эту цифру можно «смело» увеличить в полтора, а то и в два раза. А всего нас, россиян, если кто не помнит, - 143 млн.

Это значит, что примерно каждый тридцать пятый гражданин безвозвратно потерян для общества или почти не имеет шансов вернуться к нормальной жизни. Пьют миллионы, излечиваются единицы. Каждый из этих миллионов уже ничего не достигнет в жизни, ничего не произведет своими руками и, тем более, не сотворит мозгами. У него, скорее всего, не будет семьи и детей, а если и будут, то такие, что лучше бы не было. Потому что шансы ребенка, один из родителей которого – алкоголик, заболеть этой же страшной болезнью вдвое выше. Да и не только поэтому. Жизнь такой семьи – отдельная, и весьма мрачная тема.

Каждый тридцать пятый… Вспомните свой школьный класс. Один из этих милых и симпатичных ребят сейчас валяется вусмерть пьяный где-нибудь в подворотне или, грязный и оборванный, уныло бредет к уличному ларьку за очередной бутылкой дешевого пойла или, в лучшем случае, с дрожащими руками и замутненным рассудком ждет окончания постылого рабочего дня, чтобы скорее отковырять заветную пробку. А если именно вашему классу повезло, значит из параллельного двое стали такими вот «доходягами». Статистика – упрямая штука.

Утверждение о том, что пьянство является отличительной чертой и чем-то вроде национальной особенности русского народа, – не более, чем исторический миф. Этот вымысел не только не соответствует действительности, но и крайне опасен. Необходимо понять: чтобы чувствовать себя русским, чтобы быть русским, вовсе не обязательно пить. Чтобы проиллюстрировать это, стоит углубиться в историю.

«Энциклопедия заблуждений истории» указывает, что до появления на Руси христианства наши предки выпивали только по трем поводам: рождение ребенка, победа над врагом и похороны. Да и водки в то время на Руси не было, а пили русичи не такой вредный, как она, сброженный и очищенный мед.

Всяческие «теоретики алкоголизма» ссылаются на исконность хмельных застолий. Но факты свидетельствуют о другом. Впервые водку завезли в Россию генуэзские купцы всего пять столетий назад – в 1428 г. Впрочем, сразу же после ознакомления с ее действием, водка была запрещена и появилась вновь лишь в середине 16-ого столетия, когда по распоряжению Ивана Грозного в Москве был открыт первый «царев кабак».

Да и сама водка была поначалу не такой крепкой, как теперь. Например, знаменитая «петровская» водка была крепостью менее, чем нынешние портвейны – всего 14 градусов.

Стоит отметить и то, что до конца 19 века в России водка и другие спиртные напитки продавались только в питейных домах, звавшихся в просторечии кабаками. Из-за того, что в кабаках еду не подавали, в 17 веке на Руси, действительно, сильно развилось пьянство. Но тогдашний алкоголизм охватывал сравнительно узкую прослойку населения, так как пить нужно было в самом кабаке, получая небольшие дозы алкоголя «на розлив». А для того, чтобы вынести водку из кабака, необходимо было сразу купить, как минимум, одно ведро, то есть 12-14 литров, что, естественно, простым «питухам», как тогда называли пьяниц, было не под силу.

Но, получив распространение в 17 веке, пьянство и тогда отнюдь не навсегда вошло в привычку русского народа. К началу 20 столетия Россия снова была практически непьющей, или, по крайней мере, малопьющей страной.

В начале 20 века уровень потребления чистого алкоголя на душу населения в России составлял лишь 2-3 литра в год. Сравнили эту цифру с той, что была приведена в начале текста? В 1910 г. по уровню потребления алкоголя среди стран Европы Россия занимала лишь 9 место. А с началом 1-ой мировой войны, когда продажа алкоголя была прекращена, его потребление упало еще в 10-15 раз, до 0,2 литра в год на душу населения.

В целом, трезвость нации сохранялась и в советские времена. В 1952 г. страна вновь вышла на показатель потребления алкоголя в 2 литра в год. При этом Советский Союз был одним из трезвейших государств мира. В 1950 г. советский человек потреблял чистого спирта в 3 раза меньше, чем англичанин, в 7 раз меньше, чем американец и в 10 раз меньше, чем француз.

Так откуда же взялось нынешнее утверждение, что мы – пьющая нация? Почему с этих вполне «пристойных» 2-3 литров мы так быстро скатились к угрожающим 14? А может быть, этот миф придумали те, кому выгодно, чтобы народ пил как можно больше – производители алкоголя? И, год за годом, старательно внушают его людям при помощи разнообразной, профессиональной, убедительной рекламы?

Производство алкогольной продукции – это колоссальный бизнес, доходы от которого сопоставимы с прибылями нефтяников и наркоторговцев. Доходы приносит торговля, а ее двигателем, как известно, является реклама.